Рабочий Иванов стоял в курилке и смотрел на  свет, становившийся объемным в клубах бесконечного дыма. Из-за таких природных пейзажей, видимо, он и пристрастился к курению еще будучи школьником. Когда умер дед – тогда еще октябренок Иванов, восхищенно смотрел на плачущего отца, который со стеклянными глазами прикуривал одну сигарету от другой, все вокруг было в сигаретном дыму, он как будто исходил ото всех окружающих предметов – от зеркального столика, от шахматной доски с дарственной надписью, от гирани на окне, он стал неотъемлемой частью мировосприятия маленького Иванова. Наверное именно тогда, вместе с этим дымом судьба его пропитывалась будущим сарказмом циничностью и жестокостью. Взгляд постепенно становился тяжелым. 

И вот теперь, по прошествии многих лет он стоял на прокуренном лестничном пролете, между вчера и сегодня, между безвозвратно потерянным и еще не обретенным. Он затягивался до боли в легких – это отвлекало. Он чувствовал никотиновый налет который раскрасил полость его рта в коричневые тона. Он фокусировал свое зрение на цвете дыма – сигаретный – сизый, и обработанный пневмонийно-бронхиально-астматическими легкими – белый. Где-то на уровне подсознания надрывался струнный квартет и под его надрывные и отвратительно протяжные ноты тянулась в бесконечно однообразном хороводе череда его стандартизированных образов – как обрывки киноленты, мимолетные пустые и бесконечно наполненные чем-то понятным ему одному. Еще один пятиминутный перерыв в жизни надорванного человека. Гримаса удалого весельчака что-то перестала налазить на ожиревшую харю. Все ближе к фильтру. Страсти не накаляются и не затухают , в этом портрете единственное живое существо это тлеющий уголек его сигареты. Взгляд что-то ищет в окружающих предметах, но ничего не найдя угасает. Он не знает что хочет найти, только невнятные намеки собственного воспаленного воображения периодически заставляют органы восприятия мимолетно встрепенуться.
Вперед, назад, на работу, домой, везде все одинаково, только маленькие маячки перекуров останавливают бездумный бег. Когда-то он измерял ими время – «я ждал тебе две сигареты». Теперь он не ощущает и его. Сигарета подходит к концу. Пора. До следующего, как две капли воды похожего на предыдущий, перекура.